Наряду с обычными на свете есть множество всяких других профессий: экзотических, опасных, странных, уважаемых, волнующих, романтичных… Но редко какая вызывает удивление. А вот профессия нашего собеседника, Эльчина Теймуровича Бабекханова может вызвать не просто удивление — потрясение. И про нее одну можно сказать, что она и экзотическая, и опасная, и странная, и уважаемая, и волнующая, и романтичная. Потому что Эльчин работает… тореадором.
— Как получилось, что у вас такая необыкновенная профессия?
— Началось с моей любви к Испании. В раннем детстве я прочитал Сервантеса, потом мне попался Лорка, потом — дневники замечательного русского журналиста Кольцова, потом романы Хемингуэя. Вот он, пожалуй, больше всего и "постарался", чтобы я влюбился в профессию тореро. Потом был замечательный испанский фильм "Кровь и песок"… Профессия тореро мне казалась профессией настоящих мужчин. В ней, на мой взгляд, сочетается все: мужественность, гордость, сила и отвага… Да много чего. Кроме этого — еще и красота и изящество, артистизм, умение быть сконцентрированным и внимательным, обладание чувством меры — ведь риск необходим, но он всегда должен быть оправдан. Потом я поступил в Московский институт иностранных языков на нетрудно догадаться, какое отделение, стал работать переводчиком. Но я тогда еще не знал, что судьба забросит меня в Испанию. "Судьбой" стал один испанец, разводящий лошадей, он приезжал в Москву, я был его переводчиком. Он предложил мне работу в Испании, и я согласился.
— И сразу стали тореадором?
— Нет, тореро сразу не станешь! Чтобы стать тореро, нужно учиться с детства. Я стал пикадором. Но не сразу, конечно…
— А в чем разница между тореадором и пикадором?
— Вообще-то слова "тореадор" в испанском нет, это заимствование с французского, это слово выдумали французы. А Бизе в своей "Кармен" популяризировал. И вообще того тореадора, который был в "Кармен", не существует, это поэтическая выдумка. Слово "тореро" произошло от слова "торо", что значит "бык". "Тореро" — это участник боя быков, корриды, и этот термин — собирательный. Те, кто плохо разбираются в корриде, считают, что тореадор или матадор — это тот, кто с плащом на шпаге, весь из себя такой красиво одетый, дразнит быка, играет с ним, а потом эффектно закалывает его шпагой. На самом деле все, кто участвует в корриде, называются тореро. А участников корриды много, все вместе они называются куадрильей. Туда входит матадор, тот, кого чаще всего и называют тореадором или тореро. Как раз он играет с быком, а потом закалывает его. Слово "матадор" произошло от латинского "убивать", т.е. матадор — это "убиватель" быка. Но позже слово "матадор" перестало означать лишь убийцу, матадор — это артист. У каждого матадора есть помощники — бандерильерос. Они втыкают в холку быка специальные палки с крючками — дротики-бандерильи, украшенные бумажными цветными лентами. Есть конный пикадор — от слова "пика". Он колет в шею быка специальными пиками
— А как проходит обучение матадоров?
— Испанские мальчишки, как правило, бредят корридой все без исключения. Это как советские мальчишки в 60-70-е годы бредили космонавтами. Коррида для испанца — образ жизни, образ мышления, там корриды проводятся даже в тюрьмах и детских садах. По началу корриды в Испании можно сверять часы, так как это единственное мероприятие, которое начинается в стране в строго определенное время. Быть хорошим матадором — значит обрести славу на всю страну и, что немаловажно, стать очень богатым человеком. Мальчишек, которые хотят стать матадорами, называют "малетильос". Они ходят с одной корриды на другую с узелками — малетами, в которых шпага, плащ-мулета, иногда специальная шапочка матадора — монтера. Малетильос обманывают стражу, охранников, обходят полицейских и выбегают на арену со своими самодельными мулетами и начинают работать с быком. Но сколько они там "проработают"? Пока не подбегут помощники матадора и потащат этих безумцев с арены. А там уже может решиться их участь. Либо взашей затолкают, либо в полицию сдадут, либо в школу возьмут.
— А кто решает их участь?
— Зрители, как ни странно. Те мгновения, пока мальчишка на арене, зрители успевают его оценить. Если он резок, неловок, несмел, ему кричат "Фуэра!", что значит "Убирайся!". Если он ловок, изящен, смел, красиво играет с быком, ему кричат "Ке сига!" — "Пусть продолжает!". Полиция их все равно заберет, но руководители школ тавромахии — так издревле назывались школы, где учат на тореро, они есть практически в каждом городе, но самые лучшие — в Мадриде и Севилье, так вот учителя платят полиции штраф и забирают подростков к себе. И они начинают учиться — если, конечно, есть деньги. Эти школы — удовольствие недешевое. Другие мальчишки приходят по ночам к специальным хозяйствам, где выращивают боевых быков, чтобы подразнить зверей, потренироваться.
— А что, нельзя просто придти в школу и сказать — возьмите меня? Если деньги есть?
— Можно, конечно, но это…как бы сказать… неромантично, что ли. А такие школы "просто так" берут в основном выходцев из матадорских семей, они пользуются наибольшими привилегиями. Во-первых, эта профессия — очень часто наследственная, во- вторых, такие дети выросли среди быков, они к ним привычные, они много чего знают и умеют. Но в любом случае учиться они будут долго, несколько лет. Практически все учащиеся завышают свой возраст, потому что участвовать в корриде можно только с шестнадцати лет. Обучение проходит сначала с небольшими быками, годовалыми, двухлетками, бесерро, потом наступает черед более взрослых бычков, трехлеток, весом около четырехсот килограммов. Если ученик успешно эти два этапа прошел, его ждет посвящение в матадоры — участие в корриде, где бык старше четырех лет и тяжелее шестисот килограммов. С трехлетками на настоящей корриде не бьются, хотя они могут быть очень тяжелыми — тяжелее четырехлеток. Тут дело в мозгах: трехлеток — это подросток, резвости много, мозгов мало; четырехлеток — взрослый бык. С трехлетками бьются только новильеро — те, кто еще не стал матадором. Я попал в Испанию, когда мне было двадцать шесть лет. Это уже не тот возраст, когда можно стать матадором, хотя такие случаи известны, но они касаются все-таки лишь испанцев, которые с детства так или иначе тренировались с быками. Средний возраст испанского тореро — двадцать пять, тридцать лет. Большинство из них из Андалузии, где очень сильны традиции боя быков, это ведь родина корриды. Мне можно было научиться стать или альгвазильос — открывающими парад, которым начинается коррида под звуки старинного пасадобля, или мульерос — погонщиком мулов, которые тоже участвуют в параде, или торильеорос — отпирающим ториль, загон для быков. Или пикадором — конным тореро. Я выбрал последнее. Остальное мне было совершенно неинтересно, а быть пикадором — это и почетно, и красиво, и требует большого умения. А я с детства отлично ездил на лошади, у моего дяди в Исмаиллы были шикарные лошади, не клячи какие-нибудь, там я научился всяким сложным трюкам. Совершенно не представляя, что это умение определит мою судьбу.
— От пикадора на арене многое зависит?
— Очень многое! На самом деле от всех участников корриды, от всех тореро зависит очень многое, коррида — действо коллективное, лишних и ненужных нет. Что касается пикадора, то его задача — руководить действиями быка, измерить силу его агрессии, узнать его реакцию на боль. Для этого он делает три укола быку в холку. Пика — с ограничителем: чтобы глубоко не загнать. Это делается еще и для того, чтобы бык не мог высоко задирать голову и хорошо видел матадора и его плащ — капотэ. Многие, кстати, путают не только тореро и, скажем, пикадора, но и капотэ и мулету — тоже плащ, но меньше и из более легкой ткани. И красной является только мулета, а капотэ, розовая с одной стороны и желтая с другой.
— А почему бык не должен высоко задирать голову?
— Это может оказаться смертельным для матадора. А от уколов он держит голову низко. Но нужно очень четко понимать, что от сильных уколов бык может ослабнуть, и тогда коррида будет неинтересной. Т.е. человек как бы искусственно ослабляет быка и теряется все удовольствие от честного боя. Тогда пикадору кричат с трибун: "Асесино!", что значит "убийца!". И это позор для пикадора. В первом акте корриды у него одна из главных ролей: когда матадор дразнит быка мулетой, пикадор должен принять на себя натиск еще не уставшего быка и отразить его.
— Эта профессия так же опасна, как профессия матадора?
— Профессия пикадора, пожалуй, более опасная, чем матадора. Еще в начале ХХ века считалось, что пикадор просто обречен на смерть. Упасть с лошади, получить корнадо — удар рогом, это все легче легкого. Бык — животное непредсказуемое, злое и агрессивное, он часто нападает на пикадора и его лошадь. Можно погибнуть, просто неудачно упав с лошади, получить перелом, черепно-мозговую травму. Можно быть просто придавленным лошадью. Еще хуже, если после падения, когда ты не сразу можешь убежать, например, сломал ногу, бык начинает тебя топтать. Тогда конец неминуем. Один раз меня спасли чудом, отогнав быка, я тогда сломал лодыжку. Лошади тоже иногда гибнут, потому что рога в испанской корриде у быков не подпиленные, сами быки тяжелые, им не может быть меньше "четырех трав" — так испанцы говорят о возрасте быка. У хорошего пикадора должно быть много лошадей, штук двадцать. Но это у богатого пикадора, я пока не очень богатый, у меня сейчас шесть. Лошади — это "орудие производства" для пикадора, хорошие лошади очень дорогие. Но какой бы хорошей не была лошадь, ты должен быть прекрасным наездником, ты должен понимать лошадь с полувздоха, а она должна слушаться легчайших прикосновений пальцев, пяток, коленей. Бывают разные лошади, талантливые и нет. То есть важны способности, желание схватки. Ведь лошадь — не человек, у нее совершенно иная мотивация. Ее ни деньгами купить, ни заставить нельзя. Вообще лошадь может проработать всего коррид пять, максимум десять.
— Потому что погибает?
— Не так часто, как принято думать. Чаще всего дело просто в надломе ее психики, в исчезновении желания борьбы. Это ведь не просто — постоянно рисковать и идти на этот риск, даже в виде подчинения человеку. Иногда бывают и ранения, поэтому и говорят, что лошадь выходит из строя. Хотя есть одна кобыла, она уже пять лет выступает! И это единственный в мире случай такого долголетия. Ее зовут Мерлин, она так долго выступает потому, что принимает все за игру. Она с быком именно играет, танцует буквально, смотреть на это — одно удовольствие. В Ютубе есть ролик с Мерлин, посмотрите — не пожалеете. Дух захватывает от ее движений. У нее уникальный боковой галоп и боковая рысь. За пять лет она провела больше двухсот боев.
— Вам не жалко лошадей?
— Очень жалко! Поэтому я и стараюсь их беречь, за четыре года, что я выступаю, у меня вышло из строя всего шесть лошадей. Одна погибла. Она упала вместе со мной, а бык пропорол ей брюхо. И эта смерть была трагедией. Хороший пикадор ценит лошадь больше собственной жизни, есть даже такая поговорка: "Сам погибни, но лошадь не подставляй". Кстати, кобыла предпочтительнее коня. У коня может быть не то настроение, он может просто не хотеть борьбы, хотя если захочет — все, только держись! Столкновение двух мужских начал. С кобылой проще, она гибче, она — как женщина: играет, кокетничает, но обязательно должна чувствовать опасность. А вот быков — быков мне не жалко! Многие упрекают испанскую корриду в жестокости. Но жестокости в ней нет. Во-первых, бой идет на равных. Бык против человека. Безоружного человека. Бык имеет все возможности убить матадора. И убил бы, если бы не его мастерство и не помощь пикадора.
— И бандерильерос?
— Да, так считают противники испанской корриды. Они говорят, что бандерильеро ослабляют быка, втыкают в холку быка три пары дротиков, вызывая этим кровопотерю. Но посудите сами, много крови вытечет из холки, где толстенные мышцы и не менее толстая кожа, от шести дротиков, которые вошли на несколько сантиметров? Нет, они, лишь раззадоривают, разъяряют быка, ведь он может и не захотеть биться. Хотя обычно хотят все. Бык — существо очень агрессивное, даже не боевой бык. Бык постоянно, пока не спит, ищет, на кого бы напасть. Известны случая нападения обычных быков на все, что движется — на машины, даже на железнодорожный экспресс. Бык — существо без инстинкта самосохранения, жаждущее крови по своей природе. Они — как крысы и люди, убивают себе подобных. Даже телята, маленькие бычки нападают на своих сестер и братьев, а то и на мать. На лошадей, собак, людей… Быки нападают даже на коров, с которыми спариваются. Быки не имеют ничего общего с добрыми ласковыми коровами. Вы никогда не задумывались, почему в колхозных стадах тысячи коров, а быков — два, три? И держат их обязательно раздельно, иначе они поубивают друг друга. Как подрастут, их сразу же забивают на мясо, потому что держать много быков в стаде — просто опасно для жизни. Бык развивает в беге скорость до тридцати километров в час, а при его весе — это огромная скорость. Он прыгает на два метра, попробуй от такого убеги! Так что коррида — это даже хорошо для быков, их кормят, поят четыре года, продлевают им жизнь. То есть поступают даже более гуманно, чем в колхозах. Вы можете сказать, что вот в португальской, в мексиканской корриде быков не убивают. Да, на арене не убивают, но сразу же после боя отправляют на бойню. Но об этом мало кто знает. Правда, наиболее талантливым суждена более долгая жизнь — они становятся осеменителями. Но бывают случаи, когда бык проявляет особую смелость, находчивость, умудряется так обаять зрителей, что они просят президента арены оставить его в живых. В этом случае убийство быка имитируется — бандерильей или просто рукой. Такого точно сделают потом осеменителем. Такие случаи редки, и это всегда праздник, он называется "прощением быка". Зрители тогда ликуют и на улицах празднуют "прощение" быка и мастерство матадора. Но если бык убивает матадора, ему не жить, его зарежут прямо на арене. Но в большинстве случаев матадор быка все-таки убивает.
— Поэтому говорят, что бык сражается только один раз?
— И поэтому тоже. Но дело не в том, что он так или иначе погибает. Вот, допустим, быка не убил ни матадор, ни потом его не зарезали, а вывели второй раз на арену. Если такое случится — все, матадору конец. У быка достаточно высокий интеллект и хорошая память. Он запоминает технику боя, ошибки матадора, и второй раз на одни уловки не купится. Но при высоком интеллекте он все-таки существо тупое. Именно поэтому арены для корриды всегда круглые. Если бык остановится в углу, то уже ни на что не реагирует. И еще один момент — на корриде сражается не домашний, а дикий иберийский бык. Это такая древняя специальная порода. И они настолько агрессивные, что некоторые ученые даже думают, что это не природное явление, а продукт древней генной инженерии.
— Почему?
— Потому что ни в одном другом животном на земле нет такой агрессии. Но при всем при этом у тореро нет ненависти к быку, нет нелюбви. Есть уважение. За его ум, за то, что мы на арене — равноценные противники. В испанском есть поговорка: "Эс эль торо кьен репарте" — "Удачу распределяет бык". Сейчас самых лучших быков выращивают в Андалузии. Они не очень крупные, поджарые, с очень сильными мышцами, про таких быков говорят — "в нем нет воды". Такими быки становятся потому, что ежедневно проходят километров по десять до водопоя по очень сложной "трассе" — по камням, по пересеченной местности. Быки из Саламанки, где тоже есть фермы, очень большие, на арене выглядят очень эффектно, но профессионалы знают, что они несильные, а, значит, с ними не интересно. А несильные они из-за того, что их кормят каштанами и дают много пить. Сейчас в Испании более трехсот ферм, где выращивают быков. Самая известная называется "Миура". Ее основали в 1842 году, а вообще такие фермы известны с XVII века. Именно отсюда вышли те быки, "на счету" которых большинство погибших тореро. Видимо, в честь этой фермы самую мощную модель "Ламборджини" назвали "Миура".
— Профессия пикадора такая же древняя, как профессия матадора?
— Раньше это было практически одно и тоже. Вообще испанская коррида изначально подразумевала конных матадоров и была развлечением исключительно для высшей знати. Но в XVIII веке появляется пешая коррида. Причина кроется в неприязни испанского короля Филиппа V, который был французом, к испанской корриде. В итоге коррида становится пешей — развлечение для людей низшего сословия: ведь у них не было хороших лошадей, которыми можно было бы рисковать. Сейчас есть две разновидности корриды — пешая и конная.
— В конной тоже есть матадор?
— Есть, но он называется рехонеадором. Рехоном называется полутораметровая пика, которую испанцы используют в первом терцио — коррида делится на три части, на три терцио. Лезвие рехона — тридцать сантиметров в длину и четыре в ширину. На нем есть насечки, как на гарпуне: чтобы лезвие не выскользнуло из тела быка. Сложность этой корриды заключается в том, что кроме необходимости контролировать быка, нужно контролировать еще и лошадь. Для конной корриды требования к лошадям такие же, как и у пикадора, но жестче.
— Какие награды, кроме денег и славы, получает матадор?
— Самая маленькая — круг почета по арене. Если публика размахивает белыми платочками, президент арены присуждает матадору ухо быка. Если выступление было отличным, то два уха. Если выдающимся — то матадор получает в придачу и хвост. С этими трофеями матадор тоже делает круг почета по арене. Признак самого большого признания — это когда матадора выносят с арены на плечах, часто это происходит, даже если он получил два уха, без хвоста. Но если матадор публике не понравился, был трусливым, плохо играл с быком или, не дай Бог, побежал от него, "наградой" ему будет свист, улюлюканье, гневные или уничижительные выкрики, а то могут и подушки, на которых сидят, полететь. В любом случае от позора он не будет знать, куда деть и во второй раз на арену может просто не выйти — засмеют сразу.
— Что такое "бритый" бык?
— О, это очень любопытно! По-испански это "афеитадо". Но к бритью как таковому отношения не имеет. Как я уже сказал, в корриде рогов быку не подпиливают. Это считается нечестным. Но иногда импресарио некоторых матадоров подкупают хозяина быка, быку спиливают рога на два сантиметра, а потом заново их затачивают. Это нелегальная практика. Цель ее — лишить быка ощущения дистанции. Ведь бык свои рога использует примерно так же, как кошка — свои вибриссы. Бык с подпиленными рогами очень часто промахивается, когда пытается задеть тореро. Он же думает, что рога длинные, а рога стали короче. Однако известны случаи, когда и "бритый" бык серьезно ранил тореро. Например, историки корриды считают, что такой "бритый" бык убил одного из величайших матадоров всех времен — Манолете.
— А сколько было величайших матадоров?
— Много, всех не перечислить. Самый первый из известных — это Франсиско Ромеро. Он заложил в XVIII веке основы для современного профессионального боя быков. Но звание "Великий" получил его внук — Педро Ромеро. За двадцать лет, начиная с 1771 года, он убил более пяти тысяч быков, не получив при этом ни одного ранения. До сих пор этот результат считается непревзойденным.
— Как в Испании относятся к тому, что "зеленые" прославляют португальскую корриду и ругают испанскую за жестокое обращение с животными?
— Отрицательно! Во-первых, у каждого народа есть традиции, и они не на пустом месте появились. Бои быков — тавромахии — уходят еще в античные времена. Во-вторых, как я уже сказал, испанская коррида — это не убийство беззащитного быка. Шпага в руках у матадора появляется в самый последний момент, и матадор до этого момента может и не дожить. В португальской корриде быков не убивают на арене, а вот матадоры гибнут в несколько раз чаще, чем в испанской. Особенно часто погибают так называемые танцоры с быками. И что же получается? Человеческая жизнь дешевле, чем жизнь быка? А что бы им, этим "зеленым", не ополчиться против рыбалки и охоты? Там вообще все несправедливо — вооруженные до зубов люди против несчастных косуль и сазанов. А когда быков на бойне забивают на мясо, почему "зеленые" молчат?
— Но на арене быку причиняют страдания…
— А утке не причиняют?! Вот бы я на "зеленых" посмотрел, когда в них всадят заряд дроби, они рухнут вниз с высоты в полкилометра, а потом попадут в пасть собаке. Она сожрать-то их не сожрет, а принесет хозяину, и тот кинет их в мешок, медленно умирать. Или как сому несчастному губу им крючком разодрать, вырвать клок мяса — и в ведро. И так же оставить медленно умирать. Это хорошо? А комары несчастные с мухами, которых травят разными "Рейдами" и "Комбатами" — они разве не твари Божьи? Их Бог тоже зачем-то создал, а человек миллиардами их убивает. Лучше бы эти "зеленые" подсчитали, сколько животных ежесекундно гибнет на охоте, на птицефабриках, на бойнях и при помощи всякой химии, включая разлившуюся нефть, прежде чем с пафосом выступать против корриды. Последовательными нужно быть, вот что я скажу! Либо запретить все — от убийства курочек до убийства тараканов включая все остальные микроорганизмы в своих чайниках, либо молчать в тряпочку по поводу корриды. А вот собачьи и петушиные бои я бы запретил сам. Там науськивают два существа, которые друг другу ничего плохого не сделали, на потребу алчущей крови и адреналина публике.
— Но ведь коррида — зрелище на самом деле кровавое.
— Кровавое. Такое же кровавое, как и наше современное кино. Столько крови, сколько льется в голливудских картинах, еще поискать надо! Почему бы "зеленым" кино вместо корриды не запретить? Или почему бы не запретить бои без правил, муай-тай? Там люди тоже, бывает, убивают друг друга, и кровь льется. А миллионы на это смотрят и кайф получают. А коррида — это красиво! Испанцы — нация, у которой великолепно развито чувство прекрасного. На мой взгляд, у этого честного боя человека и животного некоторым людям не помешало бы поучиться храбрости, выдержке и благородству. Но это все бы ничего… Меня бесят люди, которые берут на себя право критиковать чужую культуру! Ничего при этом в ней не смысля. Бык в испанской культуре олицетворяет темное начало. И смерть его в финале действа — в аллегорическом смысле закономерная победа добра над злом.
— Матадору достается вся слава, а вам, пикадору, не обидно?
— В зависимости от того, как на все это смотреть… Если бы я с детства жил в Испании или в Европе, как единственная россиянка-тореро Лидия Артамонова, я бы, конечно, стал матадором. Но я стал тем, кем я стал. Точнее, кем мог стать в моем возрасте. Так что тут обижайся, не обижайся… Я подхожу к вопросу философски. Моя сестра работает в театре звукорежиссером, у нее тоже спросили как-то, не обидно, мол, что все цветы и звания достаются актерам, а ты, такая красивая и умная, сидишь в своей комнатушке и на кнопки нажимаешь. Она ответила, что, во-первых, у каждого своя роль. Ее роль — "кнопки нажимать". А во-вторых, все же делается ради зрелища, плох тот актер, который думает только о славе и званиях. Он должен работать ради зрителей. Так и в корриде важны все. Без меня, без бандерильерос, без простого торильеро, чья роль — вовремя открыть загон, корриды как зрелища просто не было бы. Я счастлив тем, что участвую в действе, которым бредил с детства. Я счастливый человек!
Источник: “Эхо”, автор: О.Буланова